верю
Два рассказа о погребении заживо. интересный опыт, правда, не совсем грамотно реализованный.
рассказывает молодой человек:
В 10 утра приехал автобус. Небольшой и уютный. Группа расселась, и Владимир, перед отходом, сказал: «Постарайтесь думать о той земле, в которую ляжете. Что вы там хотите оставить, а что взять. Постарайтесь не разговаривать друг с другом. Думайте о себе, своих чувствах». Надо сказать, мне было довольно трудно сосредоточиться, ведь за окном мелькали незнакомые картины красивого города. Тем не менее, я взял себя в руки, решив, что полюбуюсь на обратном пути.
читать дальшеЯ все еще с трудом мог сформулировать, что мешает мне выйти на качественно новый уровень внутренних взаимоотношений с собой и окружающим миром. Лень? Что такое – моя лень? Почему я, понимая умом, что нужно работать, зарабатывать деньги, параллельно искать самореализацию в писании статей, не делаю ничего, ни единого шага в этом направлении. Отчаянье – хороший стимул. Порой единственный. Но мое положенье сейчас другим и не назовешь. И я все равно избегаю любой трудовой деятельности. При мысли о работе, о том, что на нее надо ходить к 9 и уходить в 18-00 меня охватывает непролазная тоска. И я прекрасно знаю, что могу преодолеть эту тоску, знаю так же, что, в конце концов, эта тоска будет мешать работать настолько, что я опять уволюсь… Статьи пишу, спустя рукава. Работу не ищу. На что надеюсь? Чего жду? Пол жизни прошло, а я ничего не достиг. У меня есть любимая дочь, для которой я авторитет, любимый папа. И я, прекрасно понимая, что я обязан содержать ее, заботиться о ней не только своей любовью, но и денежно, не сделал ничего. Та же ситуация с моей любимой Марией. Она ждет от меня волевых решений. Я должен сказать, что ей нужно переезжать в Ростов. Я должен зарабатывать достаточно, что бы содержать ее, Юлю и себя… В итоге всех своих размышлений, я решил, что хочу избавиться от трусости, а взять с собой осознанность существования и силу. Забегая вперед, скажу, что сейчас, когда все вышеперечисленные вопросы остались со мной и обрели еще более конкретные и угрожающие размеры, я бы сформулировал все несколько иначе.
Когда мы приехали на место, я чуть успокоился после своих не веселых размышлений. Высокие сосны, солнце… Черт! Настоящий лес, в котором я давно не был. Мы расположились на поляне, вокруг старого кострища. Владимир и Эля (вторая ведущая) сказали, что теперь, вот на этой поляне нам стоит выбрать себе место, где мы будем закопаны. Я бродил минут двадцать и, наконец, выбрал. Как оказалось позже, я выбрал самое «корневое» место. То есть, здесь было больше всего корней. Копая, я думал, что это может значить. Корень – это то, что держит и кормит дерево. Почему мне нужно перерубить массу толстых и не очень корней, что бы раскопать себе могилу? Что я должен перерубить в своей жизни, что бы стать таким, как мне хочется. И каким мне хочется стать? Надо сказать, что физический труд, жара, комары и моя отвлекаемость на все это помешали тогда додумать эту мысль, как следует.
Конечно, я четко понимал, что мой замечательный отец мешает мне вырасти. Это не его проблема, а моя. Но четкого понимания, в чём именно он мне мешает, чем он мне мешает, я не осознал. Сейчас я понимаю, что мне слишком сильно, для самостоятельного человека, нужно его одобрение. И мой страх – это страх порицания за ошибки. И это одна из причин моей бездеятельности. Но на тот момент эти понимания были еще очень смутными.
Наконец я выкопал яму, вполне, как мне показалось, достаточную. Лег примериться – оказалось, что коротковатая. Ошибся. Меня почему-то это развеселило и, похихикивая, я стал удлинять свою могилу.
Затем надо было найти и положить лаги. Это бревна средней длины, которые кладутся поперек могилы. На них стелется полиэтилен, а уж потом засыпается землёй. Это оказалось не так просто даже в лесу. Во-первых, нельзя было трогать живые деревья, А во-вторых, те, что свалены, не должны быть гнилыми. На лаги я потратил больше всего времени.
Когда все было готово, Эля дала мне два листа. Один по меньше, другой обычный. На том, что поменьше, нужно было написать свое надгробие, а на обычном – свое завещание. Или то, что хочется сказать этому миру, покидая его. В начале завещания, я признался в любви всем тем людям, которых люблю. Затем в ненависти – всем тем, кого ненавижу. Потом в зависти – всем, кого люблю и ненавижу. Потом отметил мои успехи, пусть и незначительные, которые были в моей жизни. Потом – неудачи, которых оказалось намного больше. От этого стало немного горько. И попрощался.
Затем лег в могилу. Надо сказать, что по не ясной для меня причине, страха не было. Когда меня закапывали, внутри меня наступило умиротворение. Потом, когда стало совсем темно, сильно разболелась голова. Я стал делать глубокие и медленные вдохи и выдохи, и боль потихоньку отступила.
Тогда я постарался сосредоточиться на том, что я здесь оставлю, а что заберу. Поначалу это удалось, но потом, на фоне совершенно спокойного душевного состояния, мысли перестали меня слушаться и понеслись галопом, причем в разные стороны. От этого возникло ощущение, что мыслей больше нет. В голове было пусто. Где-то в это время возник первый образ. Было ощущение, что я смотрю со стороны, на то, как большая рука берет меня в жменю так, как осторожно берут пойманного кузнечика. Страха не было. Откуда-то была уверенность, что эта рука не сделает мне ничего плохого. И что в этой руке есть какая-то нежность… Затем все развернулось на 180 градусов и дальше поплыла череда образов, не столь ярких и часто меняющихся. По-доброму ухмыляющийся отец, зовущая куда-то Юлька, костер под ночным, усыпанным большими звездами, небом, и еще и еще… На поверхности послышался бубен, он то удалялся, то приближался. Вмести с ним вернулись мысли и ощущение того, что я здорово замерз. Я аккуратно забрался в спальник.
Когда бубен утих, я почувствовал легкое раздражение на него за то, что он вырвал меня из моего состояния и теперь мысли в голове громоздились какой-то фантастической постройкой. Сосредоточится на них долго не получалось. Было ощущение, что они круглые и зацепиться не за что. Когда мне показалось, что я, таки, нашел опору и зацепился за мысль о необходимости моих внутренних изменений, все это здание рухнуло, и мысли, словно стеклянные шарики, высоко подпрыгивая, разлетелись в разные стороны. Вот тут возник второй очень яркий образ. Маленькая девочка, лет четырех, с длинными, черными вьющимися волосами. Одета в красную майку и длинную ситцевую юбку с сине-бело-зеленым цветочным орнаментом. Она сидела на корточках пред ручьем и пускала очень красивые кораблики. Пустит один, долго смотрит ему вслед, затем откуда-то из-за спины достает еще один. Пускает. Смотрит. Достает еще один. И так довольно долго… Кто эта девочка, и почему кораблики – я не знал. Сейчас уже возникает много разных ассоциаций. Это и моя аниме, и Смерть, и мой внутренний ребенок… Я так и не определил это для себя… Пока. Но в тот момент я чувствовал удивление, нежность и восторг… Так же меня восхищали искусно сделанные кораблики. Все они были не похожи один на другой…
В это время я услышал голос Эли: «Игорь, ты как? Пора на поверхность. Скоро будет автобус, а до этого нужно провести еще упражнения». И хотя у меня не было ощущения, что меня разбудили, мне показалось, что меня вырвали откуда-то из глубока. Когда я стал говорить, что еще не все «вылежал», меня спросили: «А что ты там еще не доделал?». Я не нашелся, что ответить и решил вылезать.
Когда я подошел к костру, там были уже ребята, которых достали раньше. Мне предложили чай. Вскоре у костра собралась вся группа. Владимир и Эля попросили всех по очереди рассказать о своих впечатлениях, чувствах и ощущениях. Я слушал ребят и внутри меня росло чувство растерянности. Я не знал, как описать свои ощущения доступными мне словами. В итоге, отделался достаточно общими словами и формулировками. Затем ведущие сказали, что необходимо лаги отнести в одну кучу и закопать свои могилы. При этом стоит думать, что каждый из нас оставляет в земле.
В это время мое беспокойство и растерянность оформились в стойкое чувство, что я слишком обще определил, что хочу оставить в могиле, а что забрать. Потихоньку перешучиваясь, мы закопали свои могилы, собрались и сели в уже ожидавший нас автобус. По пути в город ребята общались друг с другом, а я любовался пейзажами и видами города и чувствовал, что мне необходимо еще раз лечь в могилу. Что я чего-то не допонял, не до решал…
Единственный ощутимый эффект, который я сейчас ощущаю после своих похорон, это то, что мне стало легко останавливаться и спрашивать себя, что я делаю сейчас, зачем я это делаю. Что я чувствую сейчас, где это чувство и почему оно возникло. Но проблем не убавилось. Скорее, как я говорил выше, они стали еще более конкретными и настойчиво требующими скорого решения. Однако как их решить, что сделать с собой, со своим внутренним миром, что бы распутать этот клубок – я пока, к сожалению, не понимаю…
****
Чтобы родиться заново, нужно побывать... в могиле
рассказывает девушка
Питер - не только красивейший, но и экстремальнейший город мира. Питерские бизнесмены, спортсмены и даже нежные дамы любят на досуге прыгнуть со скалы без страховки или отдохнуть ночку в свежей могилке. Парашюты, серфинг, альпинизм - эти развлечения вчерашнего дня уже не возбуждают.
Темп нашей жизни ускоряется, нагрузки на психику возрастают, и гасить их приходится все более экстремальными затеями. Опасные виды спорта - это все равно только игра. А самые сильные впечатления получаешь, когда пытаешься заглянуть в глубь своей души. Вот это по-настоящему страшно!
Говорят, что важно выкопать могилу самому и не только лопатой, но и руками. Пятнадцать человек погрузили в багажники лопаты и туристические коврики. А что еще надо? В гробу, как известно, карманов нет.
Возглавлял нашу похоронную процессию ректор Института психологического консультирования Владимир Евтюшкин. Перед стартом он дал напутствие. В дороге не болтайте о чем попало. Подумайте о смерти.
В машине, которую вел Володя, кроме меня, оказались хрупкая, но решительная блондинка и ее сыновья-подростки. Мне стало не по себе от того, что мамаша везет хоронить своих детей. Оказалось, еще и насильно.
- Каждый из них - тяжелый случай, - сообщила Лена. - Естественно, они не хотели ехать. Но я пообещала заплатить за каждые полчаса, проведенные в могиле. Наверное, первый час должен быть дешевле, как вы думаете?
Видимо, мать беспокоило, что они не ценят тех благ, которые обеспечивают им богатые родители, и она решила устроить детям встречу с сырой могильной ямой, перед которой даже самые легкомысленные вспоминают вечные ценности.
Вдаль уплывали речка Ижора, домики Тосно, а Володя объяснял, в какую авантюру я ввязалась:
- У мексиканских племен есть такая древняя процедура - похороны воина. Они хоронят себя, чтобы обрести ясность, понять что-то или вылечиться от болезни. На ночь они закапываются в могилы, а наверху шаман бьет в бубен. У нас когда ночью народ туда залезает, когда днем - кому как удобнее. Под землей всегда темно.
Похороны воина описал в своих знаменитых книгах Карлос Кастанеда, ученик Дона Хуана, колдуна из племени яки. А недавно психолог из Мексики Виктор Санчес решил проверить: нафантазировал Кастанеда или нет? И убедился, что все это правда. Санчес поддерживает отношения с шаманами племени виррарика. Но он не стал заниматься магией, а создал тренинговую компанию. Искусство жить намерением и проводит занятия в Мексике, США, Канаде, Западной Европе. В психологии это новое движение и очень интересное, поэтому мы к нему присоединились. Санчес со своей командой к нам наезжает время от времени. Мы не считаем себя последователями Кастанеды. Они всю свою жизнь посвящают тренировке магических способностей, а мы проводим занятия для всех, кто хочет решить свои проблемы, набраться энергии или просто испытать новые ощущения.
Заземляться нам предстояло на песчаной пустоши чудесного хвойного леса. В небе висел зной, и тонны жареных ягод устилали мхи на многие километры вокруг. С озера долетали радостные вопли купальщиков и волейболистов. А люди на пустоши сосредоточенно копали могилы. Каждый для себя. Потом они тихо ложились на коврики, постеленные на дно ямы. Могильщики прикрывали их дощечками и полиэтиленом и закапывали, оставляя над головой узкую траншейку-воздуховод, - закрытую от света.
- Жутковато, когда по доскам стучат комья земли, - потом рассказывала нам одна из погребенных, Марина. - Наверху болтают о своем, как-будто тебя вообще нет. Вдруг слышу: кто-то из ребят выматерился. Я так возмутилась! А потом подумала: ведь когда умру, могильщики тоже будут материться и никому не будет дела до моих косточек...
Всех зарыли. Умаявшись, сели перекусить. Хорошо на нашем кладбище;! И до того тихо, что сознание напрочь отказывается верить очевидному: вот здесь лежат живые люди! Размышляют о чем-то, ощущают...
- Ага, - кивают могильщики- иногда кажется: раскопаешь, а там нет никого... Доказывай потом, что они трансформировались!
Прижизненная эпитафия:
;Надежда. Всю жизнь училась,
а умерла дурой.
Я занялась поучительным чтением эпитафий. Их писали сами погребенные: Она ленилась жить, начальников боялась. Прохожий! Это все, что от нее осталось Братская могила зависти, жадности, лени, эгоцентризма, инфантильности Нины.
Вдруг из-под земли донесся приглушенный крик. Прильнув к воздуховоду, мы различили:Проверьте, как там мои дети! Оказывается, у нашей суровой мамы Лены началась переоценка ценностей. Потом она так мне это объяснила:
- Я впервые в жизни задумалась о том, что всегда добиваюсь своего, не спрашивая, чего хотят окружающие. Ради своих целей даже родных детей в могилу уложила!
А пацанам было кайфово. Они обрадовались, что отработали уже два часа.
Время в могиле течет по-другому. Человеческий организм с его сотней биоритмов не подчиняется ритму часовых механизмов. Поэтому их запретили брать с собой. Как и телефоны. А то был случай: позвонил один покойничек из могилы: Это Вася, - говорит, - когда вылезать?
Первый погребенный - Сергей. Первым он и восстал из гроба... В сумерках приступили к воскрешению. Но усопшие вылезать на свет божий не хотели и ругались:Что так рано выкапываете? Они пришли в изумление, когда узнали, что пролежали больше пяти часов. Всем казалось, что прошло полчаса, от силы полтора.
-Конечно, нормальный человек считает, что живому лезть в могилу - это дикость. И только когда полежишь там, сможешь понять, для чего это, - так воскресшие покойнички убеждали меня повторить их опыт. - Понимаешь, у каждого есть задача, которую он решает в данный момент. А в могиле приходят ответы на все вопросы. В обычной жизни мы очень заняты, нам нужны время и тишина, чтобы услышать свой внутренний голос. И еще нам мешает страх.
Когда лежишь и слышишь, как тебя закапывают, возникает чувство одиночества и беспомощности. А через какое-то время начинает казаться, что хрупкие доски над тобой сейчас треснут и на тебя обрушатся тонны земли. Откуда? Ведь знаешь, что сверху только тонкий слой песка. На самом деле одиночество, беспомощность, тяжесть, которая давит, - все это есть в нашей повседневной жизни, но мы стараемся не обращать на это внимания. А в могиле, предоставленные самим себе, мы начинаем слышать эти страхи. Только когда их преодолеешь, приходит решение проблемы.
- Вы не темните, - предложила я, - говорите прямо: какие проблемы вы приехали решать?
- Лечить депрессию, - отозвалась Нина. - Это выгоднее, чем курс таблеток, и по времени и по деньгам. Из могилы я вылезла, как заново родившаяся.
- Я надеялась, что сумею похоронить тяжелую карму своей семьи, - объяснила Галина. - Знаете, когда плохая судьба, ужасные смерти, болезни. Я долго готовилась, чтобы сделать это.
- Вы знаете, что седьмого июля произошел сдвиг земной оси? - спросила Валентина. - Это периодически случается. Сейчас космические излучения стали жестче, не зря участились катастрофы. Людям надо пройти серьезную энергетическую чистку, чтобы приспособиться к новым условиям. Те, кто не выдержит, - уйдут. Куда? В могилу, конечно.
рассказывает молодой человек:
В 10 утра приехал автобус. Небольшой и уютный. Группа расселась, и Владимир, перед отходом, сказал: «Постарайтесь думать о той земле, в которую ляжете. Что вы там хотите оставить, а что взять. Постарайтесь не разговаривать друг с другом. Думайте о себе, своих чувствах». Надо сказать, мне было довольно трудно сосредоточиться, ведь за окном мелькали незнакомые картины красивого города. Тем не менее, я взял себя в руки, решив, что полюбуюсь на обратном пути.
читать дальшеЯ все еще с трудом мог сформулировать, что мешает мне выйти на качественно новый уровень внутренних взаимоотношений с собой и окружающим миром. Лень? Что такое – моя лень? Почему я, понимая умом, что нужно работать, зарабатывать деньги, параллельно искать самореализацию в писании статей, не делаю ничего, ни единого шага в этом направлении. Отчаянье – хороший стимул. Порой единственный. Но мое положенье сейчас другим и не назовешь. И я все равно избегаю любой трудовой деятельности. При мысли о работе, о том, что на нее надо ходить к 9 и уходить в 18-00 меня охватывает непролазная тоска. И я прекрасно знаю, что могу преодолеть эту тоску, знаю так же, что, в конце концов, эта тоска будет мешать работать настолько, что я опять уволюсь… Статьи пишу, спустя рукава. Работу не ищу. На что надеюсь? Чего жду? Пол жизни прошло, а я ничего не достиг. У меня есть любимая дочь, для которой я авторитет, любимый папа. И я, прекрасно понимая, что я обязан содержать ее, заботиться о ней не только своей любовью, но и денежно, не сделал ничего. Та же ситуация с моей любимой Марией. Она ждет от меня волевых решений. Я должен сказать, что ей нужно переезжать в Ростов. Я должен зарабатывать достаточно, что бы содержать ее, Юлю и себя… В итоге всех своих размышлений, я решил, что хочу избавиться от трусости, а взять с собой осознанность существования и силу. Забегая вперед, скажу, что сейчас, когда все вышеперечисленные вопросы остались со мной и обрели еще более конкретные и угрожающие размеры, я бы сформулировал все несколько иначе.
Когда мы приехали на место, я чуть успокоился после своих не веселых размышлений. Высокие сосны, солнце… Черт! Настоящий лес, в котором я давно не был. Мы расположились на поляне, вокруг старого кострища. Владимир и Эля (вторая ведущая) сказали, что теперь, вот на этой поляне нам стоит выбрать себе место, где мы будем закопаны. Я бродил минут двадцать и, наконец, выбрал. Как оказалось позже, я выбрал самое «корневое» место. То есть, здесь было больше всего корней. Копая, я думал, что это может значить. Корень – это то, что держит и кормит дерево. Почему мне нужно перерубить массу толстых и не очень корней, что бы раскопать себе могилу? Что я должен перерубить в своей жизни, что бы стать таким, как мне хочется. И каким мне хочется стать? Надо сказать, что физический труд, жара, комары и моя отвлекаемость на все это помешали тогда додумать эту мысль, как следует.
Конечно, я четко понимал, что мой замечательный отец мешает мне вырасти. Это не его проблема, а моя. Но четкого понимания, в чём именно он мне мешает, чем он мне мешает, я не осознал. Сейчас я понимаю, что мне слишком сильно, для самостоятельного человека, нужно его одобрение. И мой страх – это страх порицания за ошибки. И это одна из причин моей бездеятельности. Но на тот момент эти понимания были еще очень смутными.
Наконец я выкопал яму, вполне, как мне показалось, достаточную. Лег примериться – оказалось, что коротковатая. Ошибся. Меня почему-то это развеселило и, похихикивая, я стал удлинять свою могилу.
Затем надо было найти и положить лаги. Это бревна средней длины, которые кладутся поперек могилы. На них стелется полиэтилен, а уж потом засыпается землёй. Это оказалось не так просто даже в лесу. Во-первых, нельзя было трогать живые деревья, А во-вторых, те, что свалены, не должны быть гнилыми. На лаги я потратил больше всего времени.
Когда все было готово, Эля дала мне два листа. Один по меньше, другой обычный. На том, что поменьше, нужно было написать свое надгробие, а на обычном – свое завещание. Или то, что хочется сказать этому миру, покидая его. В начале завещания, я признался в любви всем тем людям, которых люблю. Затем в ненависти – всем тем, кого ненавижу. Потом в зависти – всем, кого люблю и ненавижу. Потом отметил мои успехи, пусть и незначительные, которые были в моей жизни. Потом – неудачи, которых оказалось намного больше. От этого стало немного горько. И попрощался.
Затем лег в могилу. Надо сказать, что по не ясной для меня причине, страха не было. Когда меня закапывали, внутри меня наступило умиротворение. Потом, когда стало совсем темно, сильно разболелась голова. Я стал делать глубокие и медленные вдохи и выдохи, и боль потихоньку отступила.
Тогда я постарался сосредоточиться на том, что я здесь оставлю, а что заберу. Поначалу это удалось, но потом, на фоне совершенно спокойного душевного состояния, мысли перестали меня слушаться и понеслись галопом, причем в разные стороны. От этого возникло ощущение, что мыслей больше нет. В голове было пусто. Где-то в это время возник первый образ. Было ощущение, что я смотрю со стороны, на то, как большая рука берет меня в жменю так, как осторожно берут пойманного кузнечика. Страха не было. Откуда-то была уверенность, что эта рука не сделает мне ничего плохого. И что в этой руке есть какая-то нежность… Затем все развернулось на 180 градусов и дальше поплыла череда образов, не столь ярких и часто меняющихся. По-доброму ухмыляющийся отец, зовущая куда-то Юлька, костер под ночным, усыпанным большими звездами, небом, и еще и еще… На поверхности послышался бубен, он то удалялся, то приближался. Вмести с ним вернулись мысли и ощущение того, что я здорово замерз. Я аккуратно забрался в спальник.
Когда бубен утих, я почувствовал легкое раздражение на него за то, что он вырвал меня из моего состояния и теперь мысли в голове громоздились какой-то фантастической постройкой. Сосредоточится на них долго не получалось. Было ощущение, что они круглые и зацепиться не за что. Когда мне показалось, что я, таки, нашел опору и зацепился за мысль о необходимости моих внутренних изменений, все это здание рухнуло, и мысли, словно стеклянные шарики, высоко подпрыгивая, разлетелись в разные стороны. Вот тут возник второй очень яркий образ. Маленькая девочка, лет четырех, с длинными, черными вьющимися волосами. Одета в красную майку и длинную ситцевую юбку с сине-бело-зеленым цветочным орнаментом. Она сидела на корточках пред ручьем и пускала очень красивые кораблики. Пустит один, долго смотрит ему вслед, затем откуда-то из-за спины достает еще один. Пускает. Смотрит. Достает еще один. И так довольно долго… Кто эта девочка, и почему кораблики – я не знал. Сейчас уже возникает много разных ассоциаций. Это и моя аниме, и Смерть, и мой внутренний ребенок… Я так и не определил это для себя… Пока. Но в тот момент я чувствовал удивление, нежность и восторг… Так же меня восхищали искусно сделанные кораблики. Все они были не похожи один на другой…
В это время я услышал голос Эли: «Игорь, ты как? Пора на поверхность. Скоро будет автобус, а до этого нужно провести еще упражнения». И хотя у меня не было ощущения, что меня разбудили, мне показалось, что меня вырвали откуда-то из глубока. Когда я стал говорить, что еще не все «вылежал», меня спросили: «А что ты там еще не доделал?». Я не нашелся, что ответить и решил вылезать.
Когда я подошел к костру, там были уже ребята, которых достали раньше. Мне предложили чай. Вскоре у костра собралась вся группа. Владимир и Эля попросили всех по очереди рассказать о своих впечатлениях, чувствах и ощущениях. Я слушал ребят и внутри меня росло чувство растерянности. Я не знал, как описать свои ощущения доступными мне словами. В итоге, отделался достаточно общими словами и формулировками. Затем ведущие сказали, что необходимо лаги отнести в одну кучу и закопать свои могилы. При этом стоит думать, что каждый из нас оставляет в земле.
В это время мое беспокойство и растерянность оформились в стойкое чувство, что я слишком обще определил, что хочу оставить в могиле, а что забрать. Потихоньку перешучиваясь, мы закопали свои могилы, собрались и сели в уже ожидавший нас автобус. По пути в город ребята общались друг с другом, а я любовался пейзажами и видами города и чувствовал, что мне необходимо еще раз лечь в могилу. Что я чего-то не допонял, не до решал…
Единственный ощутимый эффект, который я сейчас ощущаю после своих похорон, это то, что мне стало легко останавливаться и спрашивать себя, что я делаю сейчас, зачем я это делаю. Что я чувствую сейчас, где это чувство и почему оно возникло. Но проблем не убавилось. Скорее, как я говорил выше, они стали еще более конкретными и настойчиво требующими скорого решения. Однако как их решить, что сделать с собой, со своим внутренним миром, что бы распутать этот клубок – я пока, к сожалению, не понимаю…
****
Чтобы родиться заново, нужно побывать... в могиле
рассказывает девушка
Питер - не только красивейший, но и экстремальнейший город мира. Питерские бизнесмены, спортсмены и даже нежные дамы любят на досуге прыгнуть со скалы без страховки или отдохнуть ночку в свежей могилке. Парашюты, серфинг, альпинизм - эти развлечения вчерашнего дня уже не возбуждают.
Темп нашей жизни ускоряется, нагрузки на психику возрастают, и гасить их приходится все более экстремальными затеями. Опасные виды спорта - это все равно только игра. А самые сильные впечатления получаешь, когда пытаешься заглянуть в глубь своей души. Вот это по-настоящему страшно!
Говорят, что важно выкопать могилу самому и не только лопатой, но и руками. Пятнадцать человек погрузили в багажники лопаты и туристические коврики. А что еще надо? В гробу, как известно, карманов нет.
Возглавлял нашу похоронную процессию ректор Института психологического консультирования Владимир Евтюшкин. Перед стартом он дал напутствие. В дороге не болтайте о чем попало. Подумайте о смерти.
В машине, которую вел Володя, кроме меня, оказались хрупкая, но решительная блондинка и ее сыновья-подростки. Мне стало не по себе от того, что мамаша везет хоронить своих детей. Оказалось, еще и насильно.
- Каждый из них - тяжелый случай, - сообщила Лена. - Естественно, они не хотели ехать. Но я пообещала заплатить за каждые полчаса, проведенные в могиле. Наверное, первый час должен быть дешевле, как вы думаете?
Видимо, мать беспокоило, что они не ценят тех благ, которые обеспечивают им богатые родители, и она решила устроить детям встречу с сырой могильной ямой, перед которой даже самые легкомысленные вспоминают вечные ценности.
Вдаль уплывали речка Ижора, домики Тосно, а Володя объяснял, в какую авантюру я ввязалась:
- У мексиканских племен есть такая древняя процедура - похороны воина. Они хоронят себя, чтобы обрести ясность, понять что-то или вылечиться от болезни. На ночь они закапываются в могилы, а наверху шаман бьет в бубен. У нас когда ночью народ туда залезает, когда днем - кому как удобнее. Под землей всегда темно.
Похороны воина описал в своих знаменитых книгах Карлос Кастанеда, ученик Дона Хуана, колдуна из племени яки. А недавно психолог из Мексики Виктор Санчес решил проверить: нафантазировал Кастанеда или нет? И убедился, что все это правда. Санчес поддерживает отношения с шаманами племени виррарика. Но он не стал заниматься магией, а создал тренинговую компанию. Искусство жить намерением и проводит занятия в Мексике, США, Канаде, Западной Европе. В психологии это новое движение и очень интересное, поэтому мы к нему присоединились. Санчес со своей командой к нам наезжает время от времени. Мы не считаем себя последователями Кастанеды. Они всю свою жизнь посвящают тренировке магических способностей, а мы проводим занятия для всех, кто хочет решить свои проблемы, набраться энергии или просто испытать новые ощущения.
Заземляться нам предстояло на песчаной пустоши чудесного хвойного леса. В небе висел зной, и тонны жареных ягод устилали мхи на многие километры вокруг. С озера долетали радостные вопли купальщиков и волейболистов. А люди на пустоши сосредоточенно копали могилы. Каждый для себя. Потом они тихо ложились на коврики, постеленные на дно ямы. Могильщики прикрывали их дощечками и полиэтиленом и закапывали, оставляя над головой узкую траншейку-воздуховод, - закрытую от света.
- Жутковато, когда по доскам стучат комья земли, - потом рассказывала нам одна из погребенных, Марина. - Наверху болтают о своем, как-будто тебя вообще нет. Вдруг слышу: кто-то из ребят выматерился. Я так возмутилась! А потом подумала: ведь когда умру, могильщики тоже будут материться и никому не будет дела до моих косточек...
Всех зарыли. Умаявшись, сели перекусить. Хорошо на нашем кладбище;! И до того тихо, что сознание напрочь отказывается верить очевидному: вот здесь лежат живые люди! Размышляют о чем-то, ощущают...
- Ага, - кивают могильщики- иногда кажется: раскопаешь, а там нет никого... Доказывай потом, что они трансформировались!
Прижизненная эпитафия:
;Надежда. Всю жизнь училась,
а умерла дурой.
Я занялась поучительным чтением эпитафий. Их писали сами погребенные: Она ленилась жить, начальников боялась. Прохожий! Это все, что от нее осталось Братская могила зависти, жадности, лени, эгоцентризма, инфантильности Нины.
Вдруг из-под земли донесся приглушенный крик. Прильнув к воздуховоду, мы различили:Проверьте, как там мои дети! Оказывается, у нашей суровой мамы Лены началась переоценка ценностей. Потом она так мне это объяснила:
- Я впервые в жизни задумалась о том, что всегда добиваюсь своего, не спрашивая, чего хотят окружающие. Ради своих целей даже родных детей в могилу уложила!
А пацанам было кайфово. Они обрадовались, что отработали уже два часа.
Время в могиле течет по-другому. Человеческий организм с его сотней биоритмов не подчиняется ритму часовых механизмов. Поэтому их запретили брать с собой. Как и телефоны. А то был случай: позвонил один покойничек из могилы: Это Вася, - говорит, - когда вылезать?
Первый погребенный - Сергей. Первым он и восстал из гроба... В сумерках приступили к воскрешению. Но усопшие вылезать на свет божий не хотели и ругались:Что так рано выкапываете? Они пришли в изумление, когда узнали, что пролежали больше пяти часов. Всем казалось, что прошло полчаса, от силы полтора.
-Конечно, нормальный человек считает, что живому лезть в могилу - это дикость. И только когда полежишь там, сможешь понять, для чего это, - так воскресшие покойнички убеждали меня повторить их опыт. - Понимаешь, у каждого есть задача, которую он решает в данный момент. А в могиле приходят ответы на все вопросы. В обычной жизни мы очень заняты, нам нужны время и тишина, чтобы услышать свой внутренний голос. И еще нам мешает страх.
Когда лежишь и слышишь, как тебя закапывают, возникает чувство одиночества и беспомощности. А через какое-то время начинает казаться, что хрупкие доски над тобой сейчас треснут и на тебя обрушатся тонны земли. Откуда? Ведь знаешь, что сверху только тонкий слой песка. На самом деле одиночество, беспомощность, тяжесть, которая давит, - все это есть в нашей повседневной жизни, но мы стараемся не обращать на это внимания. А в могиле, предоставленные самим себе, мы начинаем слышать эти страхи. Только когда их преодолеешь, приходит решение проблемы.
- Вы не темните, - предложила я, - говорите прямо: какие проблемы вы приехали решать?
- Лечить депрессию, - отозвалась Нина. - Это выгоднее, чем курс таблеток, и по времени и по деньгам. Из могилы я вылезла, как заново родившаяся.
- Я надеялась, что сумею похоронить тяжелую карму своей семьи, - объяснила Галина. - Знаете, когда плохая судьба, ужасные смерти, болезни. Я долго готовилась, чтобы сделать это.
- Вы знаете, что седьмого июля произошел сдвиг земной оси? - спросила Валентина. - Это периодически случается. Сейчас космические излучения стали жестче, не зря участились катастрофы. Людям надо пройти серьезную энергетическую чистку, чтобы приспособиться к новым условиям. Те, кто не выдержит, - уйдут. Куда? В могилу, конечно.
@темы: психология